Четвёртый интернационал

Символ Четвёртого интернационала

Четвёртый интернациона́л — коммунистическая международная организация, альтернативная сталинизму. Базируется на теоретическом наследии Льва Троцкого, своей задачей ставит осуществление мировой революции, победу рабочего класса и строительство социализма. Интернационал был учреждён во Франции в 1938 году Троцким и его сторонниками, считавшими, что Коминтерн находится под полным контролем сталинистов, и не способен вести международный рабочий класс к завоеванию им политической власти. Поэтому в противовес они основали собственный «Четвёртый Интернационал».

Интернационал впервые пострадал от раскола в 1940 году, а также от более значительного раскола в 1953 году. Несмотря на частичное воссоединение в 1963 году, множество групп утверждают, что именно они представляют политическую преемственность с Четвёртым интернационалом.

Политический интернационал

Политический интернационал — организация политических партий или активистов с целью координации их деятельности в едином направлении. Это традиция, берущая своё начало от Международного товарищества рабочих, основанного Карлом Марксом и известного затем как Первый интернационал.

После Международного товарищества рабочих, распущенного в 1876 году, осуществлялось несколько попыток его возрождения, завершившихся основанием социал-демократического Второго интернационала. Он фактически прекратил своё существование в 1914 году вследствие расхождений по вопросу о роли социалистических партий в условиях начавшейся Первой мировой войны. Организационно он был возрождён в 1919—1920 годах.

Однако революционные партии, поддержавшие Октябрьскую революцию, ещё в 1919 году объединились в Коминтерн — международное объединение, формировавшееся на принципах демократического централизма.

Объявляя себя Четвёртым интернационалом, «Международной партией социалистической революции», троцкисты утверждали свою преемственность с Коминтерном и его революционной традицией. Троцкисты признавали революционными только первые четыре конгресса Третьего интернационала, считая что в дальнейшем он подвергся перерождению. Они считали, что Социнтерн и Коминтерн не способны больше действовать, как организации мировой пролетарской революции на принципах революционного социализма и интернационализма.

Поэтому основание Четвёртого интернационала было частично вызвано желанием сформировать сильное политическое течение, а не выглядеть как оппозиция Коминтерну и Советскому Союзу. Троцкий считал, что Интернационал станет играть крайне важную роль в предстоящей мировой войне.

Предыстория Четвёртого интернационала

Лидеры Левой оппозиции Христиан Раковский и Лев Троцкий (1924)

Троцкий и его сторонники объединились в 1923 году в Левую оппозицию большевистской партии сталинского толка и Коминтерну. Троцкисты противостояли бюрократизации партийного и государственного аппарата, которую они считали основной причиной слабости и изоляции советской экономики. Сталинская теория социализма в одной стране развивалась с 1924 года, как оппозиционная теории перманентной революции. Троцкий утверждал, что капитализм является мировой системой и необходима мировая революция, которая станет основой для построения социализма, а также то, что сталинская теория представляет интересы бюрократических элементов, которые находятся в прямом противоречии с интересами рабочего класса.

В начале 1930-х годов Троцкий и его сторонники верили, что сталинистское влияние в Третьем интернационале должно пойти на спад. Они создали в 1930 году в Международную левую оппозицию (МЛО), для того, чтобы объединить все антисталинистские группы внутри Третьего интернационала. Сталинисты, доминировавшие в Коминтерне, недолго терпели оппозицию — троцкисты и все, кто был заподозрен в симпатиях к троцкизму, были исключены. Тем не менее, вплоть до 1933 года и изменения ситуации в Германии сторонники Троцкого продолжали рассматривать себя в качестве фракции Коминтерна, хоть из него и фактически исключённой.

Троцкий утверждал, что политика «третьего периода», проводимая Коминтерном в начале 1930-х годов, содействовала усилению нацистов в Германии, а также, что дальнейший поворот к политике «народных фронтов» (с прицелом на сотрудничество всех якобы антифашистских сил) сеют иллюзии реформизма и пацифизма, и «открывают дорогу фашистскому перевороту». В 1935 году он утверждал, что Коминтерн безнадёжно попал в руки сталинской бюрократии. Троцкий и его сторонники, исключённые из Третьего интернационала, участвовали в конференции Лондонского бюро социалистических партий, отвергавших, как путь Социнтерна, так и путь Коминтерна. Три из этих партий влились в Левую оппозицию, и подписали документ, написанный Троцким, с требованием учреждения Четвёртого интернационала, ставший позднее известным как «Декларация четырёх». Две из партий, принявших участие в конференции, дистанцировались от этого соглашения, однако голландская Революционная социалистическая партия работала с Международной левой оппозицией в деле создания Международной коммунистической лиги (МКЛ).

Против этой позиции выступил Андреу Нин и несколько членов Лиги, которые не поддерживали требование провозглашения нового Интернационала. Эти группы считали более важным сотрудничество с другими оппозиционными коммунистами, главным образом, Международной коммунистической оппозицией (МКО), связанной с правой оппозицией в ВКП(б). Несмотря на мнение Троцкого, произошло объединение испанских секций МКЛ и МКО, итогом которого стало формирование Рабочей партии марксистского единства (ПОУМ), ставшей секцией Лондонского бюро. Троцкий утверждал, что это объединение было капитуляцией перед центризмом. Социалистическая рабочая партия Германии (левый откол от Социалистической партии Германии, основанной в 1931 году), сотрудничала с МЛО в короткий период в 1933 году, но вскоре также отказалась от идеи создания нового Интернационала.

В 1935 году Троцкий написал «Открытое письмо за Четвёртый интернационал», вновь подтверждающее Декларацию за Четвёртый интернационал. В письме Троцкий говорит о крайней необходимости формирования Четвёртого интернационала. «Первая международная конференция за Четвёртый интернационал» прошла в Париже в июне 1936 года. Конференция распустила МКЛ, а на её месте создала Движение за Четвёртый интернационал.

Основание Четвёртого интернационала было воспринято, как простое переименование уже существующей международной тенденции. Конференция заявила, что Третий интернационал сейчас полностью деградировал, и поэтому рассматривался, как контрреволюционная организация, которая в случае кризиса капитализма встанет фактически на его защиту. Троцкий утверждал, что приход мировой войны породит революционную волну классовой и национальной борьбы, подобной той, которую породила Первая мировая война.

Четвёртый интернационал в 1938—1963 годах

Учредительный конгресс

Учреждение Четвёртого интернационала обосновывалось, как создание новой массовой революционной партии для руководства пролетарской революцией. Эта идея проистекала из революционной волны, которая будет разрастаться с началом мировой войны. На учредительном конгрессе, проходившем в сентябре 1938 года в доме Альфреда Росмера недалеко от Парижа, присутствовало 30 делегатов из всех крупнейших стран Европы, Северной Америки, прибыли, несмотря на большие расстояния и издержки, несколько делегатов из стран Азии и Латинской Америки. Среди резолюций, принятых на конгрессе, была Переходная программа.

Переходная программа — центральный программный документ конгресса, суммировавший стратегию и тактику организации в революционный период, который откроется с началом войны, начало которой Лев Троцкий прогнозировал на ближайшие годы. Однако, это не была окончательная программа Четвёртого интернационала, — как часто утверждалось, — вместо этого она содержала «суммарную» итоговую оценку рабочего движения на тот период, а также ряда переходных положений развития борьбы за власть рабочих.

Вторая мировая война

После начала Второй мировой войны в 1939 году Международный секретариат переехал в Нью-Йорк. Встречи постоянного Международного исполнительного комитета срывались, главным образом, из-за борьбы внутри СРП между сторонниками Троцкого, с одной стороны, и сторонниками Макса Шахтмана, Мартина Эйберна и Джеймса Бернхема — с другой. Секретариат собирался из тех членов, которые были в это время в городе, а в большинстве это были шахтманисты. Противоречия концентрировались вокруг борьбы шахтманистов с внутренней политикой СРП, а также относительно позиции о безусловной поддержки СССР .

Троцкисты начали публичную дискуссию с Шахтманом и Бернхемом, и разрабатывали свою позицию в серии полемических статей, написанных в 1939—1940 годах, а затем в сборнике «В защиту марксизма». Тенденция Шахтмана и Бернхема покинула Интернационал в начале 1940 года, и с ними ушло около 40 % состава СРП, большинство из которых затем стали членами Рабочей партии.

Чрезвычайная конференция

В мае 1940 года состоялась чрезвычайная конференция, которая проходила в засекреченном месте «где-то в западном полушарии». Конференция приняла манифест, написанный Троцким незадолго до его убийства, а также резолюцию с требованием объединения разрозненных групп Четвёртого интернационала в Великобритании.

Члены секретариата, которые поддержали Шахтмана, на конференции были исключены. В то время как лидер СРП Джеймс П. Кэннон заявил, что не верит в то, что раскол окончательный, объединения двух групп так и не произошло. Был избран новый Международный исполком, находившийся под сильным влиянием СРП.

Четвёртый интернационал получил серьёзнейший удар в период Второй мировой войны. Троцкий был убит, многие европейские секции были уничтожены в период немецкой, а некоторые секции в Азии — в период японской оккупации. Уцелевшие секции в европейских и азиатских странах были отрезаны друг от друга и от международного руководства. Несмотря на все сложности, различные группы старались искать связи друг с другом, а некоторые поддерживали связи в ранний период войны через моряков военного флота США, который заходил в Марсель. Осуществлялись прочные, хотя и нерегулярные, контакты между СРП и британскими троцкистами, в результате чего американцы оказывали давление на них, призывая Рабочую международную лигу слиться с Революционной социалистической лигой, требование об объединении которых звучало на чрезвычайной конференции 1940 года.

В 1942 году началась дискуссия по национальному вопросу в Европе между большинством СРП и течением вокруг Яна ван Хейеноорта, Альберта Голдмана и Феликса Морроу. Это меньшинство предполагало, что нацистская диктатура сменится капитализмом, а не социалистической революцией, руководимой сталинизмом и социал-демократией. В декабре 1943 года они критиковали позицию СРП за недооценку возрастающего престижа сталинизма и сторонников капитализма с демократическими уступками. Национальный комитет СРП утверждал, что демократический капитализм не сможет возродиться, а итогом войны станет либо военная диктатура капиталистов, либо пролетарская революция.

Европейская конференция

Дискуссия военного времени о послевоенных перспективах была ускорена резолюцией европейской конференции Четвёртого интернационала, состоявшейся в феврале 1944 года. Конференция избрала Европейский секретариат и Мишель Пабло стал организационным секретарём Европейского бюро. Пабло и члены его бюро установили контакты между троцкистскими организациями. Европейская конференция обсуждала уроки революции, развёртывавшейся тогда в Италии, и решила, что революционная волна пересечёт Европу и положит конец войне. Социалистическая рабочая партия (США) видела такую же перспективу. Британская Революционная коммунистическая партия, в свою очередь, не соглашалась с таким прогнозом, и утверждала, что капитализм не собирается погружаться в глубокий кризис, но, более того, уже начался экономический подъём. Группа лидеров французской Международной коммунистической партии (МКП) вокруг Ивана Крайпо поддерживали эту позицию до тех пор, пока их не исключили из МКП в 1948 году.

Международная конференция

В апреле 1946 года представители основных европейских и нескольких других секций собрались на «второй международный конгресс». На нём был восстановлен Международный секретариат, в числе которого вошли Мишель Пабло в качестве секретаря и Эрнест Мандель, начинавший играть в нём все более важную роль. Пабло и Мандель стремились противостоять оппозиции большинства внутри британской РКП и французской МКП. Их поддерживал Джерри Хили, выступавший внутри Революционной коммунистической партии против линии Тэда Гранта. Во Франции они имели поддержку Пьера Франка и Марселя Блайбтроя, оппозиционно настроенных к новому руководству МКП, хотя и из разных соображений.

Советская оккупация Восточной Европы имела важнейшее значение и поставила множество вопросов в её понимании. Во-первых, Интернационал считал, что пока СССР был деформированным рабочим государством, послевоенные восточноевропейские страны продолжали оставаться буржуазными государствами, и поскольку «революция сверху» была невозможна, то капитализм в них продолжал существовать.

Другой значимой проблемой являлась возможность оживления экономики. Изначально она была отвергнута Манделем, однако он быстро был вынужден изменить свое мнение; позже он посвятил свою диссертацию позднему капитализму, в которой анализировал неожиданный «третий период» капиталистического развития. Взгляды, изложенные Манделем, отражали тогдашние сомнения в жизнеспособности и перспективах капитализма, существовавшие как среди троцкистских групп, так и в среде ведущих экономистов. Пол Самуэльсон в 1943 году видел возможность «кошмарной комбинации наихудших последствий инфляции и дефляции», беспокоясь о том, что «это может привести к величайшему периоду безработицы и промышленного расстройства, которые когда-либо встречались в экономике». Йозеф Шумпетер утверждал, что «большинству кажется, что капиталистические методы будут неравноценны задачам восстановления» и говорил: «странно сомневаться в том, что разложение капиталистического общества зашло слишком далеко».

Второй мировой конгресс

Состоявшийся в апреле 1948 года второй мировой конгресс собрал делегатов от 22 секций. На нём обсуждались несколько резолюций, посвящённых еврейскому вопросу, сталинизму, колониальным государствам и специфическим ситуациям секций в некоторых странах. Единой точкой зрения Интернационала была позиция, что восточноевропейские буферные государства продолжают оставаться капиталистическими.

Конгресс был главным образом отмечен сближением и налаживанием контактов с троцкистскими группами по всему миру, включая такие важные организации, как Революционная рабочая партия в Боливии и Партия общественного равенства (ЛССП, Lanka Sama Samaja Party) на Цейлоне.

Третий мировой конгресс

Конгресс 1951 года установил, что экономики стран восточноевропейских государств и их политические режимы начинают иметь всё большее сходство со сталинистским режимом в Советском Союзе. Эти страны были признаны деформированным рабочими государствами по аналогии с Россией.

Третий мировой конгресс рассматривал возможность начала «мировой гражданской войны» в ближайшем будущем. Утверждалось, что массовые рабочие партии «могут в определённых благоприятных условиях зайти за границы тех целей, которые устанавливает для них советская бюрократия, и переориентироваться на революционный путь». Из-за возможной близости войны Четвёртый интернационал предполагал, что коммунистические и социал-демократические партии были бы единственными серьёзными защитниками рабочих всего мира в борьбе с империалистическим лагерем.

Мишель Пабло утверждал, что единственный путь для троцкистов, который даст возможность избежать изоляции, — это долгосрочный энтризм в массовые коммунистические и социал-демократические партии. Эта тактика была известна, как энтризм особого типа («entryism sui generis»), чтобы различать его с краткосрочной тактикой энтризма, применяемой перед Второй мировой войной. Например, это означало, что проект строительства открытой и независимой троцкистской партии во Франции должен быть отложен, так как это считалось политически необдуманным по сравнению с вступлением в ФКП.

Эта перспектива была общепринята в Четвёртом интернационале, создавая почву для раскола 1953 года. На третьем мировом конгрессе секции согласились с перспективой международной гражданской войны. Французская секция не согласилась с общей тактикой энтризма, утверждая, что Пабло недооценивает роль партий рабочего класса в Четвёртом интернационале. Лидеры большинства организации во Франции Марсель Блайбтрой и Пьер Ламбер отказались следовать линии Интернационала. Международное руководство заменило это руководство новым, представлявшим меньшинство, что привело к расколу французской секции.

При подготовке мирового конгресса, линия международного руководства была широко распространена среди секций по всему миру, включая американскую СРП, чей лидер Джеймс П. Кэннон обсуждал с французским большинством тактику подобного энтризма. В это же время Кеннон, Джерри Хили и Эрнест Мандель были глубоко озабочены политической эволюцией Пабло. Кэннон и Джерри Хили были также встревожены вмешательством Пабло в дела французской секции, и предположили, что он может использовать данные ему международные полномочия таким же образом в отношении других секций, которые считали, что энтризм «sui generic» был совершенно непригодной для их стран тактикой. В частности, тенденция меньшинства в Британии вокруг Джона Лоуренса и в США вокруг Берта Кохрана, которые поддерживали тактику энтризма «sui generis», обращались к Пабло поддержать их позицию, а также, чтобы Интернационал мог требовать от троцкистов в других странах приспособиться к такой тактике.

В 1953 году Национальный комитет СРП опубликовал «Открытое письмо к троцкистам всего мира». Это стало началом формирования Международного комитета Четвёртого интернационала (МКЧИ), в составе которого в тот момент были СРП (США), британская группа «The Club» во главе с Джерри Хили, Международная коммунистическая партия во главе с Ламбером и Блайбтроем (затем в 1955 году Ламбер исключил из неё Блайбтроя и его сторонников), партия Науэля Морено в Аргентине, австрийская и китайская секции Четвёртого интернационала. Секции МКЧИ все больше отходили от Международного секретариата, который приостановил их право голоса. Обе тенденции утверждали, что именно они представляют большинство бывшего Интернационала.

Партия общественного равенства Цейлона, в то время ведущая рабочая партия страны, заняла промежуточную позицию в дискуссии. Она продолжила участие в работе МСЧИ, однако выступала в пользу объединительного конгресса для воссоединения с МКЧИ.

Выдержка из Открытого письма, поясняющая причины раскола:

«Подведем итог: линия расхождения между ревизионизмом Пабло и ортодоксальным троцкизмом столь глубока, что ни политический, ни организационный компромисс невозможен. Фракция Пабло продемонстрировала, что она не позволит, чтобы были приняты демократические решения, верно отражающие мнение большинства. Паблоисты требуют полного подчинения их преступной политике. Они твёрдо намерены изгнать всех ортодоксальных троцкистов из Четвёртого интернационала или закрыть им рот и надеть на них наручники. Их схема заключается в том, чтобы постепенно внедрить свое примиренчество со сталинизмом, избавиться от тех, кто понял, что происходит и начинает сопротивляться этому».

После четвёртого мирового конгресса

В течение следующего десятилетия Международный комитет Четвертого интернационала именовал оставшуюся часть Интернационала Международным секретариатом Четвёртого интернационала, подчеркивая, что говоря о Секретариате, не имеется в виду Интернационал в целом. Международный секретариат же продолжал воспринимать себя в качестве руководства Интернационала. Под руководством МСЧИ в 1954 году состоялся четвёртый мировой конгресс, прошедший под эгидой перестройки и откола британской, французской и американской секций.

Секции, признававшие своим руководством Международный секретариат, были оптимистично настроены относительно возможности распространения влияния Интернационала, и продолжали тактику энтризма в социал-демократические партии в Британии, Австрии и других странах. На конгрессе выявились противоречия между большинством, поддерживавшим Мишель Пабло, и меньшинством. В итоге, несколько делегатов покинули конгресс, а потом и вышли из Интернационала. В их числе были лидеры британской секции Джон Лоуренс, Джордж Кларк, Мишель Местр (лидер французской секции) и Мюррей Доусон (лидер канадской группы).

В октябре 1957 года МСЧИ провел пятый мировой конгресс. Эрнест Мандель и Пьер Франк дали анализ Алжирской революции, и предположили, что в отношении колоний и неоколоний необходимо переориентироваться на поддержку возникающих там революционных партизанских движений в противоположность решению, принятому на втором конгрессе Четвёртого интернационала в 1948 году — «строительство революционных массовых партий, необходимых для победы эксплуатируемых колониальных масс»

Шестой мировой конгресс 1961 года был отмечен уменьшением политических расхождений между сторонниками Международного секретариата и руководством Социалистической рабочей партии в США. В частности, конгресс отметил общую поддержку Кубинской революции, и а также явный рост партий в империалистических странах. Шестой конгресс подверг критике Партию общественного равенства, секцию Четвёртого интернационала на Шри-Ланке, за поддержку Партии свободы Шри-Ланки (ПСШЛ), которую они считали буржуазно-националистической. Критика со стороны СРП была такой же. Однако сторонники Мишеля Пабло и Хуана Посадаса были противниками всякого объединения. Сторонники Посадаса покинули Интернационал в 1962 году.

В 1962 году МКЧИ и МСЧИ сформировали Комиссию по организации объединительного конгресса. На конгрессе, проведённом в 1963 году, произошёл раскол в МКЧИ, но значительная часть отколовшихся сконцентировалась вокруг Социалистической рабочей партии (США), которая призывала к воссоединению с МСЧИ. Это был значительный результат их взаимной поддержки Кубинской революции, основанный на резолюции Эрнеста Манделя и Джозефа Хансена «Динамика мировой революции сегодня» («Dynamics of World Revolution Today»). Документ указывал на различия между революционными задачами в империалистических странах, «рабочих государствах» и колониальных и полуколониальных странах. В 1963 году Воссоединённый Четвёртый интернационал избрал Объединённый секретариат Четвёртого интернационала (ОСЧИ), именем которого до сих пор часто называют всю организацию.

Четвертый Интернационал и СССР

Тезисы "IV Интернационал и СССР", одобренные в июле 1936 года международной конференцией всех организаций, стоящих на позиции IV Интернационала.

Новая конституция -- новый этап перерождения рабочего государства

• 1. Постановление седьмого конгресса Коминтерна, гласящее, что социализм победил в СССР "окончательно и бесповоротно", -- несмотря на низкий уровень производительности труда в сравнении с передовыми капиталистическими странами и независимо от хода развития всего остального человечества! -- есть грубая и опасная ложь. Ссылка на то, что СССР охватывает "одну шестую часть земной поверхности" тем меньше решает вопрос, что на этом пространстве живет всего 8,5% человечества. Дело по-прежнему идет о борьбе двух непримиримых систем: социализма и капитализма. Борьба эта не разрешена и не может быть разрешена в границах СССР. "Окончательно и бесповоротно" вопрос может решиться только на мировой арене.

• 2. Основная масса промышленных средств производства СССР чрезвычайно выросла и сосредоточена в руках государства; в области сельского хозяйства -- в руках колхозов, стоящих между индивидуальной и государственной собственностью. Но и государственная собственность не есть еще социалистическая собственность, ибо последняя предполагает отмирание государства, как сторожа собственности, смягчение неравенства и постепенное растворение самого понятия собственности в нравах и привычках общества. Действительное развитие в СССР идет за последние годы по прямо противоположному направлению: растет неравенство и вместе с ним -- государственное принуждение. От нынешней государственной собственности возможен, при благоприятных внутренних и международных условиях, переход к социализму; но возможен, при неблагоприятных условиях, и откат назад, к капитализму.

• 3. Всякое рабочее государство будет, в интересах поднятия производительных сил, сохранять на первых порах, систему заработной платы, или, как выражался Маркс, "буржуазные нормы распределения". Вопрос решается, однако, общим направлением развития. При вовлечении в революцию передовых стран и быстром росте общественного богатства, неравенство должно было бы скоро сгладиться, и государству нечего было бы больше "охранять". При изолированности и отсталости советской страны буржуазные нормы распределения получили грубый и оскорбительный характер (чудовищная дифференциация заработной платы, премии, чины, ордена и проч.) и породили реставраторские тенденции, угрожающие самой государственной системе собственности.

• 4. Низкая производительность труда, при высоких капитальных затратах, огромных военных расходах и ужасающем хищничестве бесконтрольного аппарата, означает и сейчас крайний недостаток важнейших предметов личного потребления для масс населения. Экономические успехи, слишком скромные для значительного материального и культурного подъема всего народа, оказываются уже вполне достаточны для выделения широкого привилегированного слоя. Социальные противоречия в течение второй пятилетки не смягчились, а чрезвычайно обострились. Рост неравенства идет семимильными шагами. Гимны о "счастливой жизни" поют верхи при вынужденном молчании низов.

• 5. Играя на многочисленных социальных антагонизмах (город и деревня, умственный и физический труд, индивидуальные хозяйства, колхозы и приусадебные хозяйства колхозников, стахановцы и остальная рабочая масса) советская бюрократия достигла фактической независимости от трудящихся. Как всякая бюрократия, она регулирует противоречия в интересах наиболее сильных, обеспеченных, привилегированных. Как всякая бюрократия, она взимает за это значительную часть народного дохода в свою пользу и становится самым привилегированным из всех привилегированных слоев.

• 6. По условиям личного существования советское общество представляет уже сейчас чудовищную иерархию; от беспризорного, проститутки и лумпенпролетария -- до правящих "десяти тысяч", живущих жизнью западноевропейских магнатов капитала. Вопреки утверждению VII конгресса Коминтерна социализм не победил еще ни в объективных экономических отношениях СССР (критерий производительности труда), ни в сознании трудящихся масс (критерий личного потребления).

• 7. Остается, однако, фактом решающего значения, что все общественные отношения СССР, включая привилегии советской аристократии, опираются в последнем счете на экспроприированную у буржуазии государственную и колхозную собственность, которая, в отличие от капиталистической собственности, открывает возможность роста хозяйства и культуры. Историческая пропасть, вырытая Октябрьской революцией, отделяет по-прежнему советское плановое государственное хозяйство от капиталистического "этатизма", который означает государственное вмешательство в целях спасения частной собственности и который "регулирует" пережившую себя систему хозяйства путем задержки развития производительных сил и снижения жизненного уровня народа. Столь нередкое у либеральных экономистов отождествление советского хозяйства с фашистским (Италия, Германия) есть плод невежества или шарлатанства. Победа бонапартистской бюрократии СССР над пролетарским авангардом еще отнюдь не тождественна с победой капиталистической контр-революции, хотя и расчищает для нее пути.

• 8. Утверждать (подобно анархистам и всякого рода ультра-левым), что СССР требует такого же к себе отношения со стороны революционного пролетариата, как и империалистские государства, значит утверждать, что рабочему классу безразлично, будут ли в СССР удержаны и развиты далее государственная промышленность и коллективное земледелие, или же хозяйство окажется отброшено в условия распада и, через гражданскую войну -- к фашистскому капитализму. Такое отношение к вопросу достойно разочарованных идеалистических "друзей" СССР, т.-е. дилетантов, политических фразеров либерального и анархического типа, но никак не марксистских революционеров, которые никогда не забывают об основном историческом факторе: развитии производительных сил.

• 9. Социальное расслоение советского общества развертывается, как сказано, главным образом в области распределения и лишь отчасти (преимущественно в сельском хозяйстве) -- в области производства. Распределение не отделено, однако, от производства непроницаемыми перегородками. Вызывая прямой разгул частных, групповых и индивидуальных аппетитов, бюрократия компрометирует самую идею обобществленной собственности. Рост экономических привилегий порождает в массе законные сомнения насчет того, кому в конце концов будет служить вся система? "Буржуазные нормы распределения", давно переросшие допустимые пределы, угрожают, в конце концов, взорвать социальную дисциплину планового хозяйства, а, следовательно, и государственно-колхозную собственность.

• 10. Возможные пути буржуазной реставрации раскрываются особенно наглядно на вопросе о семье. Не справившись с задачами общественного питания и воспитания, как вследствие недостаточного материального и культурного уровня страны, так и вследствие удушения самодеятельности масс, бюрократия занялась реставрацией и идеализацией мелкобуржуазной семьи с ее замкнутым хозяйством, этой основой всех видов социального идиотизма. Но семья ставит с особой остротой вопрос о наследственном праве. Сама бюрократия, стремящаяся политически опереться на консервативную семью, чувствует собственное господство неполным, незавершенным без возможности завещать свои материальные привилегии потомству. Вопрос наследственного права ведет к вопросу о дальнейшем расширении рамок частной собственности. Таков один из возможных каналов буржуазной реставрации. Во всех областях общественной жизни бюрократия ставит под удар все, что есть прогрессивного в советской системе. Из сторожа "социалистической собственности" она стала ее главным подрывателем.

• 11. Политическое значение новой конституции в СССР прямо противоположно ее официальному истолкованию. "Сталинская конституция" не есть шаг вперед, "от социализма к коммунистическому обществу", как беззастенчиво утверждают официальные авторитеты, а, наоборот, шаг назад, от диктатуры пролетариата -- к предбуржуазному политическому режиму.

Развитие социалистического общества должно было бы в политической области выражаться в отмирании государства. Степень этого отмирания есть наиболее надежный измеритель успехов социалистического развития. Началом отмирания государства должна явиться полная ликвидация возвышающейся над обществом бюрократии. На самом деле новая конституция узаконяет и закрепляет прямо противоположный путь развития. Иначе и не может быть: рост привилегий требует жандарма для их охраны.

• 12. Государственное принуждение, по новой конституции, не смягчается, наоборот, получает исключительно концентрированный, открытый и циничный характер. Советы уничтожаются. Местные и центральные "муниципальные" и "парламентарные" учреждения, созданные на основе плебисцитарной системы, не имеют ничего общего с советами, как боевыми организациями трудящихся масс. Они заранее лишены, в то же время, какого бы то ни было реального значения. Новая конституция официально и открыто сосредоточивает власть и контроль над всеми областями экономической и культурной жизни в руках сталинской "партии", одинаково независимой от народа, как и от собственных членов, и представляющей политическую машину правящей касты.

• 13. Попутно конституция ликвидирует юридически господствующее положение пролетариата в государстве, давно уже ликвидированное фактически. Диктатура объявляется отныне "бесклассовой" и "общенародной", что, с марксистской точки зрения, представляет бессмыслицу: диктатура "народа" над самим собою должна бы означать растворение государства в обществе, т.-е. смерть государства. На самом деле новая конституция закрепляет диктатуру привилегированных слоев советского общества над трудящимися массами, делает этим мирное отмирание государства невозможным и открывает бюрократии "легальные" пути для экономической контр-революции, т.-е. для восстановления капитализма "сухим" путем, возможности, которую бюрократия прямо подготовляет своим обманом о "победе социализма". Наша задача -- призвать рабочий класс противоставить давлению бюрократии свою силу, чтоб защитить великие завоевания Октября.

• 14. Вопреки официальной лжи новая конституция не только не расширяет советскую "демократию", но, наоборот, санкционирует ее полное удушение. Каждым из своих параграфов она свидетельствует о том, что нынешние господа положения добровольно своих позиций народу не уступят. Лучше всего аристократический и абсолютистский характер новой конституции подчеркивается провозглашенным в день ее объявления новым крестовым походом для "уничтожения врагов народа, троцкистских гадов и фурий". ("Правда", 5 июня 1936 г.). Бюрократия отдает себе ясный отчет, откуда именно ей грозит смертельная опасность, и направляет бонапартистский террор против представителей пролетарского авангарда.

• 15. У рабочего класса СССР отняты последние возможности легального преобразования государства. Борьба против бюрократии становится по необходимости революционной борьбой. Верный традиции марксизма, IV Интернационал непреклонно отвергает индивидуальный террор, как и все другие приемы политического авантюризма. Бюрократия может быть повергнута в прах только сознательным движением масс против узурпаторов, паразитов и угнетателей.

Если для возврата СССР к капитализму нужна была бы социальная контр-революция, т.-е. ликвидация государственной собственности на средства производства и землю, и, восстановление частной собственности, то для движения к социализму стала неизбежна политическая революция, т.-е. свержение силой политического господства переродившейся бюрократии, чтоб удержать отношения собственности, установленные Октябрьской революцией. Опираясь на трудящиеся массы страны и на революционное движение во всем мире, пролетарский авангард СССР должен будет низвергнуть бюрократию силой, возродить советскую демократию, ликвидировать чудовищные привилегии и обеспечить действительное движение к социалистическому равенству.

• 16. В вопросах войны, как и во всех других вопросах, партии IV Интернационала руководствуются не формальными и идеалистическими соображениями и симпатиями, а материалистическими критериями. Если они поддерживали, например, Абиссинию, несмотря на удержавшееся в ней рабство и варварский политический режим, то, во-первых, потому что для докапиталистической страны независимое национальное государство есть прогрессивная историческая стадия; во-вторых, потому что поражение Италии означало бы начало крушения пережившего себя капиталистического строя.

Мировой пролетарский авангард поддержит в войне СССР, несмотря на паразитарную бюрократию и некоронованного негуса в Кремле, потому что социальный режим СССР, при всех своих извращениях и язвах, представляет огромный исторический шаг вперед по сравнении с загнивающим капитализмом. Поражение империалистской страны в новой войне поведет к крушению не только ее государственной формы, но и ее капиталистического фундамента, следовательно, к замене частной собственности государственной. Поражение Советского Союза означало бы не только крушение советской бюрократии, но и замену государственной и колхозной собственности капиталистическим хаосом. Выбор политической линии диктуется в этих условиях сам собою.

• 17. Опасение "ультра-левых", что победа СССР может повести к дальнейшему упрочению позиций бонапартистской бюрократии, исходит из ложного понимания международных взаимоотношений и внутреннего развития СССР. Империалисты всех лагерей не примирятся с СССР, доколе не будет восстановлена частная собственность на средства производства. Какова бы ни была группировка государств в начале войны, империалисты всегда сумеют сговориться и перегруппироваться в течение войны за счет СССР. Выйти из войны без поражения СССР сможет только при условии, если на помощь ему придет революция, на Западе или на Востоке. Но международная революция, единственное спасение для СССР, будет вместе с тем смертельным ударом для советской бюрократии.

• 18. Есть ли СССР рабочее государство? СССР есть государство, опирающееся на имущественные отношения, созданные пролетарской революцией и управляемый и предаваемый оппортунистами, т.-е. новым привилегированным слоем. Советский Союз может быть назван рабочим государством в таком же, примерно, смысле, -- несмотря на огромную разницу масштабов, -- в каком профессиональный союз, управляемый и предаваемый оппортунистами, т.-е. агентами капитала, может быть назван рабочей организацией. Подобно тому, как революционеры защищают каждый, в том числе и самый реформистский профессиональный союз от класовых врагов, ведя в то же время непримиримую борьбу против изменников-вождей, так партии IV Интернационала защищают СССР от ударов империализма, ни на минуту не прекращая борьбы против реакционного сталинского аппарата. Во время войны, как и во время мира, они сохраняют полную свободу критики в отношении правящей советской касты и полную свободу борьбы против ее сделок с империалистами за счет интересов СССР и международной революции.

Четвёртый интернационал после 1963 года

В настоящее время троцкистское движение представлено в мире несколькими политическими интернационалами. Наиболее крупными из них являются:

• Воссоединенный Четвертый интернационал — имеет наиболее крупные секции во Франции (действует в Новой антикапиталистической партии), Швеции (Социалистическая партия), Италии (Ассоциация «Критическая левая»), Дании (действуют в Красно-зелёной коалиции), Португалии (действуют в Левом блоке), Шри-Ланке (Новая партия общественного равенства), Филиппинах (Революционная рабочая партия Минданао) и Бразилии (действует в партии «Социализм и свобода»). Является одним из инициаторов объединения «Европейские антикапиталистические левые». Лидерами Четвёртого интернационала являются Ален Кривин, Оливье Безансно, Эрик Туссен, Алан Торнетт, Франсишку Лоуса и другие. По итогам европейских выборов 2009 года депутатом Европарламента стал представитель датской секции интернационала Серен Сендергаард, баллотировавшийся от Народного движения против ЕС.
• Международная социалистическая тенденция (МСТ) — международное объединение, придерживающееся взглядов Тони Клиффа на природу Советского Союза. Имеет наиболее крупные секции в Великобритании (Социалистическая рабочая партия), Греции (Социалистическая рабочая партия) и Ирландии (Социалистическая рабочая партия). Ведущими теоретиками и лидерами интернационала в настоящее время являются Алекс Каллиникос, Крис Харман и другие. МСТ является одним из инициаторов объединения «Европейские антикапиталистические левые».
• Комитет за рабочий интернационал (КРИ) — имеет наиболее крупные секции в Великобритании (Социалистическая партия), Ирландии (Социалистическая партия) и Германии (организация «Социалистическая альтернатива»). Долгие годы ведущим теоретиков КРИ являлся Тед Грант (до исключения в 1991 году). Одним из ведущих лидеров КРИ в настоящее является Питер Тааф. По итогам европейских выборов 2009 года, в Европарламент прошёл лидер ирландской Соцпартии Джо Хиггинс. КРИ является участником объединения «Европейские антикапиталистические левые».
• Международная марксистская тенденция (ММТ) — имеет крупную секцию в Пакистане (действует в Пакистанской народной партии). Во всех странах, где действуют секции ММТ, они придерживаются тактики энтризма в массовые левые и прогрессивные партии. Ведущим теоретиком интернационала являлся Тед Грант. В настоящее время лидером ММТ является Алан Вудс.

См. также

• Первый интернационал
• Второй интернационал
• Третий интернационал
• Троцкий, Лев Давыдович
• Троцкизм

Ссылки

Материалы по истории Четвёртого интернационала

• Собрание работ Л. Д. Троцкого.
• Дж. П. Кэннон. История американского троцкизма (1944).
• П. Франк. Основание Четвёртого интернационала (параграф из 5-й главы книги «Долгий марш троцкистов»)
• М. Васильев. Мировое троцкистское движение 30-х годов по материалам коминтерновских источников (2006).
• Ж. ван Хейеноорт. Истоки Четвёртого интернационала (1944) (англ.)
• Марксистский интернет-архив (англ.).
• Энциклопедия троцкизма (англ.).
• Документы Четвёртого интернационала (англ.).

Литература

• Антология позднего Троцкого. Сост. М. Васильев, И. Будрайтскис. — М.: «Алгоритм», 2007. — 608 с.
• Дойчер И. Троцкий: изгнанный пророк, 1929—1940. — М.: «Центрполиграф», 2006. — 526 с.
• Роговин В. З. Мировая революция и мировая война. — М.: Б. и., 1998. — 415 с.
• Роговин В. З. Конец означает начало. — М.: «Антидор», 2002. — 480 с.